Вадим Федотов, в прошлом – баскетболист NCAА и сборной Германии, а сейчас гендиректор российского и украинского представительств Groupon, – рассказывает Юрию Дудю, как устроен студенческий баскетбол Америки.
Почти 25 лет назад Вадим Федотов переехал вместе с родителями из Петербурга в Германию. 12 лет назад он играл центрового за юношескую сборную Германии по баскетболу. 10 лет назад он очутился в NCAA в составе университетской команды города Баффало.
Сейчас Федотову 30, уже несколько лет он живет в Москве. Сначала он работал директором департамента в немецкой консалтинговой компании, потом стал директором продаж, а через какое-то время – гендиректором российского и украинского офисов компании Groupon. Если говорить языком бизнеса, Groupon – это международная громадина с представительствами в 48 странах мира и годовым оборотом в несколько миллиардов долларов. Если говорить языком человека, Groupon – это тот самый сайт, где с большущими скидками вам предлагают купить более или менее все на свете – от шатра с антимоскитной сеткой до экскурсионного тура «Карельская кругосветка».
Федотов, высоченный (205 см) молодой человек в зеленой олимпийке и кедах, дает интервью в своем офисе на улице Александра Солженицына. По-русски он говорит с акцентом, зато быстро, много и по теме.
– Внимательнее всех это интервью прочитают 17-летние баскетболисты из Химок, Самары и Владивостока. Расскажите им подробно: что нужно сделать, чтобы попасть в университетский баскетбол?
– С 6 лет я жил в Германии, с 8 лет я играл в баскетбол три раза в неделю. К 16 годам понял, что мне это очень интересно, я хотел бы заниматься этим серьезнее, и я поступил в спортивную школу. Через полгода ко мне пришел тренер сборной Германии U-18 – он собирал команду для квалификационных игр чемпионата Европы. Отборочный турнир проходил в Латвии, против меня играл Андрис Биедриньш, который потом 11 лет выступал в НБА. На этом турнире были скауты НБА, которые искали будущих звезд. Я никогда не считал, что у меня есть шанс на НБА. Но учитывая, как Америка относится к баскетболу, в том числе на уровне колледжей, желание играть там у меня было очень большим.
Еще через год Германия играла товарищеские матчи против сборной США. На таких играх мало того что полно скаутов – видео этих игр потом доступно всем тренерам университетских команд. Мы играли с американцами четыре раза, то есть я, во-первых, получил большой опыт, во-вторых, попал на радары колледжей. И после этого мне стали присылать предложения.
Надо сказать, что у колледжей очень хорошо выстроена система мотивации потенциальных игроков. Например, предложение из моего колледжа. Сначала они говорят, что у тебя будет сумасшедшее, и что важно, бесплатное образование. Как многие знают, около 80 процентов студентов в США заканчивают колледжи с долгами от 60 тысяч долларов, которые они выплачивают потом от 10 до 20 лет. Потом они говорят, что на кампусе – 27 000 студентов, это самый крупный университет штата Нью-Йорк, что он в рейтинге лучших научно-исследовательских университетов США, с сильнейшей бизнес-школой. Ты улыбаешься и спрашиваешь: «А Баффало – это же холодно?». Они отвечают: ненамного холоднее, чем в Москве. Тебя это не успокаивает, но намек ясен: не думай о погоде, все равно всю зиму ты будешь находиться в зале. Еще они рассказывают, какой большой у них стадион – в случае Баффало это 10 тысяч зрителей. Ты привык играть в Германии для 700-800 зрителей, а тут – в 15 раз больше. Кроме того, ты будешь на федеральном канале, в компьютерных играх, и все будут знать твое имя. Ну и вообще половина всего университета каждую пятницу будет ждать, как вы с партнерами будете выбегать из тоннеля. В общем, все это звучало очень интересно.
Параллельно мне предлагали стать профессионалом в Германии. По правилам, если ты уже был профессионалом, играть за университетскую команду ты не можешь. Все клубы в Европе это знают. Поэтому в 17-18 лет, когда ты еще учишься в школе, но уже начинаешь думать о колледже, они предлагают следующее: будем платить тебе уже сейчас, чтобы по окончании школы ты начал играть за нас. На меня вышла профессиональная команда из немецкой высшей лиги: мы готовы дать тебе столько-то десятков тысяч евро, тебе даже играть не надо; а как закончишь учиться – будешь выступать за нас, и мы дадим намного больше. Когда школьнику предлагают такие деньги и такие перспективы, отказаться тяжело. Мне повезло, что рядом были люди, которые все это проходили. Они сказали: «Пока лучше откажись. Иначе ты будешь к ним привязан и гарантированно потеряешь образование, которое стоит до 200 – 250 тысяч долларов. Принять такое предложение ты сможешь и позже». И я отказался.
Через полгода после этого я получил тяжелую травму. Порвал сразу пять связок колена – то есть буквально все связки, которые там есть, в медицине это называется unhappy quintet. Люди из немецкой команды, которая делала гарантированное предложение, до травмы приезжали ко мне каждую неделю на тренировки. После травмы они прислали смс: «Желаем тебе все хорошего». А колледж сдержал слово: приезжай к нам, проведешь реабилитацию и будешь играть за нас четыре года.
– Лечились вы в Штатах?
– До переезда в США оставалось еще 8 месяцев, поэтому я реабилитировался дома. Германия считается главным местом, где лечат колени: даже Кобе Брайант регулярно летает сюда их обследовать. Доктор, которого мне рекомендовали, считается гуру в этом вопросе. «Я придумал новую тему, – сказал он. – Когда ты рвешь пять связок, восстановление обычно занимает 9-12 месяцев. Но есть новый способ. Я уже попробовал его на 300 пациентах – и через 3 месяца они начали ходить и прыгать. Конечно, они не спортсмены, а домохозяйки и офисные работники, но я уверен, что с правильной реабилитацией у нас все получится». Я сомневался, стоит ли. Как раз тогда мне позвонил тренер сборной Германии: «Через 5 месяцев у нас чемпионат мира. Если ты сделаешь ту операцию, которая поставит тебя на ноги за 3 месяца, успеешь попасть в состав». А потом еще раз позвонил доктор: «Если бы ты был моим сыном, я бы тоже посоветовал делать эту операцию». Когда 52-летний немецкий врач, гуру медицины, говорит тебе такие слова, ты соглашаешься.
Суть операции: он кладет порванные связки, инициирует гормон роста и из-за того, что ты целый месяц не двигаешь коленом вообще, они срастаются обратно. Затем следует 2 месяца реабилитации. Звучит все круто. Проблема одна: когда ты даже неделю не двигаешь коленом, потом оно при минимальном движении болит так, как будто по нему бьют палкой. Но я это прошел и уже через три месяца был на площадке. Это вызвало большой резонанс, об этом писали в газетах. Все говорили: «Wunder resultat! Федотов играет после сумасшедшей травмы!». В Википедии появилась запись о том, что я первый спортсмен, который вернулся в спорт после такой операции и регулярно играет. Правда, там не хватает кое-какого апдейта…
Мой первый матч после травмы. Доктор, делавший мне операцию, присутствует на трибунах. Перед самым началом он говорит: «Все отлично, ты можешь делать все, что хочешь. Единственное, чего не должно быть: если кто-то развернется к тебе и ударит коленом в колено». Проходит 14 минут игры, соперник бьет меня коленом в колено, и я снова рву связки.
Доктор говорит: «Больше не будем экспериментировать. Сделаем обычную операцию». Я снова звоню в колледж Баффало: «Я опять порвался». Они – уже с чуть меньшей радостью – отвечают: «Ну ок. Мы все равно тебя ждем». В США я прилетел через пару месяцев после операции, меня встречал тренер. Когда мы забрали багаж, он повел меня к машине и шел очень быстро, почти бежал. «Тренер, – спросил я его, уже усевшись в машину. – Почему мы так спешили? У тебя паркинг заканчивался?». «Нет, я просто проверял, можешь ли ты вообще нормально ходить».
Оставить комментарий